Если бы тётушка Эрмильтруда каждую ночь копалась в вашем кошельке и таскала оттуда без вашего ведома различные монеты и если бы после этого она обнаружила, что вы присоединились к группе, которая может раскрывать секреты, то её немедленной и неистовой реакцией было бы проклясть эту группу и вас самих.
Если бы ваша жена за вашей спиной ходила на свидания с вашим лучшим другом и если бы она однажды обнаружила, что вы подумываете о том, чтобы присоеди ниться к группе, которая учит понимать побуждения и реакции людей, то она устроила бы вам сумасшедшую истерику, чтобы помешать вашему движению вперёд.
Если бы правительство извлекало выгоду из людского невежества в сфере экономики и из незнания обстановки в мире и вело бы двойную игру, и тут появилась бы группа, которая начала бы делать своих членов более сообразитель ными и более осведомлёнными относительно истинных побуждений, то такое правительство попыталось бы немедленно пристрелить каждого члена такой группы.
Если бы группа «учёных» сознательно увеличивала количество душевнобольных, чтобы добиться боґльших ассигнований и большей платы за «лечение», и тут появился бы кто то, кто имеет настоящее решение этой проблемы, то такая группа свернула бы горы, чтобы защитить свои награбленнные миллиарды.
Поэтому то отдельные личности, правительства, «учёные» и нападают на Саентологию.
Вот так это просто. Мы не лечим больных или душевнобольных. Мы не нарушаем законов. За любые десять минут земного времени мы делаем больше добра, чем все на свете министерства по социальным вопросам в их совместных усилиях по совершенствованию человечества.
После подобных утверждений, однако, кажется, что быть саентологом – дело почти безнадёжное и даже опасное.
Если не принимать во внимание то, что не быть саентологом – это абсолютно безнадёжно и фатально.
Те, кто не являются саентологами, остаются в полном неведении относительно побуждений бесчестных людей, и у них нет ни единого шанса обрести бессмертие. Это так просто. Лучше подвергаться опасности, имея шанс, нежели быть полностью обречённым, не имея его.
Те, кто критикуют вас за то, что вы саентолог, или делают язвительные замечания, не переносят пристального изучения своих прошлых действий и побуждений. Это удача для нас. Преступники шарахаются от дневного света. А мы и есть этот дневной свет.
Поймите, что это технический факт, а не обнадёживающая идея. Каждый раз, когда мы расследовали прошлое какого нибудь критика Саентологии, мы обнаруживали преступления, за которые данного человека или группу можно было бы по существующим законам посадить в тюрьму. Невозможно встретить такого критика Саентологии, который не имел бы преступного прошлого, чему мы находим всё новые и новые доказательства.
Политик А стоит на задних лапах в парламенте и истошно воет, осуждая Саентологию. Когда мы проверяем его, то обнаруживаем преступления: растраты денежных средств, нравственные прегрешения, тягу к молоденьким мальчикам – отвратительно.
Жена Б вопит на своего мужа за то, что тот посещает саентологическую группу. Мы наводим о ней справки и обнаруживаем, что у неё есть ребёнок, о котором муж ничего не знает.
Здесь действуют два фактора. Преступники инстинктивно ненавидят всё, что помогает людям. И столь же инстинктивно преступник борется со всем, что может раскрыть его прошлое.
Поскольку преступники составляют лишь около двадцати процентов человечес кой расы, мы на стороне большинства. Это абсолютная истина. В одной стране на каждого психиатра или сторонника психиатрии приходится почти ровно по 100 саентологов. Психиатры и их сторонники создают шум, поскольку они боятся. Но наше влияние охватывает более широкие слои населения, и у нас больше голосов.
Способ, с помощью которого мы сейчас улаживаем ситуацию, очень прост. И мы побеждаем.
Мы медленно и тщательно преподаём нечестивцу урок. Он состоит в следующем:
«Мы не являемся правоохранительным учреждением. НО мы будем проявлять интерес к преступлениям тех, кто будет стремиться остановить нас. Если вы станете выступать против Саентологии, мы немедленно начнём искать, найдём и разоблачим ваши преступления. Если вы оставите нас в покое, то мы оставим в покое вас».
Это очень просто. Даже дурак может это понять.
И не недооценивайте нашу способность осуществить это.
Наше дело – помогать людям жить лучшей жизнью. Мы помогаем даже тем, кто совершал преступления, поскольку мы здесь не для того, чтобы наказывать. Но те, кто пытается осложнить нам жизнь, немедленно подвергаются опасности.
Мы заинтересованы лишь в том, чтобы выполнять свою работу. И мы проявляем интерес к преступлениям только тех, кто пытается помешать нам выполнять нашу работу. Не существует никакой разумной причины выступать против Саентологии. В нашей игре выигрывает каждый.
И в нашем распоряжении есть этот технический факт – у тех, кто выступает против нас, имеются преступления, которые им приходится скрывать. Возможно, это так всего лишь по счастливому стечению обстоятельств. Но это так. И мы успешно справляемся с теми, кто нам противостоит, только тогда, когда мы это используем.
Испытайте это на очередном вашем критике. Как и всё остальное в Саентологии, это работает.
Образец диалога:
Джордж: Гвен, если ты не порвёшь с Саентологией, я уйду от тебя.
Гвен: (яростно) Джордж! Что ты натворил?
Джордж: Что ты имеешь в виду?
Гвен: Выкладывай. Женщины? Кража? Убийство? Какое преступление ты совершил?
Джордж: (слабым голосом) О, ничего такого.
Гвен: Что тогда?
Джордж: Я утаиваю часть своей получки…
Если вы – тот, кого критикуют, – будете достаточно яростно и достаточно настойчиво требовать рассказать о преступлении, то вам о нём скажут, неважно, используете ли вы Е-метр или нет.
Никогда не обсуждайте Саентологию с тем, кто критикует. Просто обсуждайте его преступления, известные и неизвестные. И действуйте в полной уверенности, что такие преступления существуют, – потому что это так.
Жизнь внезапно станет гораздо интереснее – а вы будете гораздо менее подавлены!